 |
 |
 |
 |
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
 |
|
№2, 2012
ВОЕННАЯ ПОЛИТИКА КАНАДЫ И НОВЫЙ МИРОВОЙ ПОРЯДОК (1987–1994)
Д.А. Володин, кандидат
исторических наук, Института США и Канады РАН; e-mail: dmvldn@gmail.com
Аннотация. Статья посвящена пересмотру военной политики Канады после «холодной войны». Анализ построен на официальных документах канадского правительства в конце 1980-х – начале 1990-х гг. Ключевые слова: военная политика Канады; «холодная война»; новый мировой порядок; совместная безопасность.
CANADIAN DEFENSE POLICY AND NEW WORLD ORDER (1987–1994)
Dmitry A. Volodin Ph.D.
(History), Senior Research Fellow,
Annotation. The article is devoted to review of Canadian defence policy after the cold war. The analysis is based on official documents of Canadian government in the late 1980s – early 1990s. Keywords: Canadian defence policy; cold war; new world order; co-operative security.
Термин «новый мировой порядок» начал широко использоваться в отечественной и зарубежной литературе с конца 1980-х гг. Авторство термина и самой этой концепции обычно приписывают советскому президенту Михаилу Горбачеву. В своем выступлении на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 7 декабря 1988 г. Горбачев предложил ряд радикальных мер по снижению напряженности в отношениях между странами Запада и коммунистическим блоком, в том числе деидеологизацию международных отношений; усиление сотрудничества между государствами в решении региональных конфликтов и экологических проблем и сокращение Советским Союзом в одностороннем порядке своих вооруженных сил на 500 тыс. чел.1 Довольно быстро термин «новый мировой порядок» приобрел более широкий смысл: наступление нового этапа в международных отношениях после окончания «холодной войны». Канада в тот момент оказалась совершенно неготовой к резкому изменению международной обстановки и быстрому улучшению отношений между СССР и США. Правительство консерваторов Брайана Малруни, пришедшее к власти в 1984 г., видело свою главную задачу в улучшении отношений с Соединенными Штатами. Важную роль в этом процессе Малруни отводил укреплению канадских вооруженных сил и поддержке объявленного Рейганом «крестового похода» против коммунизма. В июне 1987 г., в разгар перестройки и «нового политического мышления», канадское правительство опубликовало Белую книгу по обороне. Документы такого рода обычно определяют основные направления военной политики Канады на следующие 10-15 лет (предыдущая Белая книга по обороне была опубликована в 1971 г. – Прим. авт.). Белая книга 1987 г. была выдержана в резко антисоветском ключе, что было нетипично для Канады, даже во времена «холодной войны» позиционировавшей себя как «миротворца» и «честного брокера». Уже в самом начале документа говорилось о провале надежд на разрядку отношений между Востоком и Западом (на чем строилась предыдущая Белая книга). В новой Белой книге утверждалось, что достижение этой задачи невозможно в принципе. В документе подчеркивалось, что «эти две группы стран, каждая во главе со сверхдержавой, ведут между собой … борьбу идей и ценностей. Они придерживаются разных позиций по проведению политики, устройству общества и экономической структуре. Они занимают разные позиции в вопросах ценности личностных свобод, важности верховенства закона и отношений между индивидуумом и обществом»2. Советский Союз объявлялся главным источником угроз для безопасности Канады. Основную угрозу военное руководство Канады видело в возможности советского ядерного удара по Северной Америке. Другим источником опасности для Канады назывались советские вооруженные силы, расположенные в Европе. В Белой книге ясно звучал тезис о росте советской военной угрозы и увеличении преимущества Организации Варшавского Договора (ОВД) над НАТО по основным видам вооружений, особенно по ракетам с ядерными боеголовками, артиллерии и вертолетам. Белая книга предупреждала, что в случае войны Варшавский блок может «использовать свое количественное превосходство в людях и технике, чтобы сломить оборону НАТО»3. Поскольку общая военно-политическая обстановка определялась противостоянием НАТО и ОВД, а главный фронт этого противостояния находился в Европе, то Белая книга приобрела ярко выраженный европоцентричный характер. Центральная Европа, говорилось в документе, является географическим центром более широкого противостояния между Востоком и Западом. Она является гравитационным центром баланса сил4. Потому особое значение приобретали канадские вооруженные силы в Европе. К моменту публикации Белой книги они включали в себя несколько компонентов. Основу составляла 4 я механизированная бригада, размещенная на двух военных базах Германии – в Ларе и Баден-Зёллингене. В военное время бригада передавалась в тактический резерв командующего группой центральных армий союзников, осуществляющих операции в поддержку либо 2-го корпуса (немецкого), либо 7-го (американского). В Ларе и Баден-Зёллингене находилось и несколько эскадрилий канадских истребителей (три боевые и одна тренировочная). В случае начала боевых действий канадская истребительная авиация входила в состав 4-й воздушной армии. Основная проблема канадского европейского контингента заключалась в том, что, помимо канадских войск, расположенных на юге Германии, к Европе были приписаны и части в самой Канаде: 5-я канадская бригада быстрого развертывания и две эскадрильи истребителей. В случае начала военных действий эти части предполагалось перебросить в Европу для защиты Норвегии. Кроме того, в случае начала конфликта Канада должна была отправить на северный фланг НАТО пехотный батальон и дополнительную эскадрилью истребителей. Распыление канадской европейской военной группировки между двумя континентами не позволяло Канаде полноценно выполнять обязательства по обороне своих европейских союзников. Переброска 5-й бригады из Канады в Норвегию заняла бы несколько недель, но даже при успешном развертывании бригады в Норвегии было бы «чрезвычайно сложно обеспечить ее нормальное снабжение и отправку подкреплений в случае начала военных действий»5. Для решения этой проблемы правительство изменило район потенциального применения 5-й бригады и двух расположенных в Канаде эскадрилий истребителей с севера Норвегии на Центральную Европу. Это означало, что в случае начала конфликта все канадские вооруженные силы объединялись в одном «кулаке» в Южной Германии. По мнению военного руководства Канады, приход к власти в СССР М. Горбачева не являлся основанием для внесения корректив в военную политику Канады. Как отмечалось в документе, «новое советское руководство продолжает рассматривать мир как среду, которая расколота на два враждебных мира. Есть все основания полагать, что долгосрочной целью нового советского руководства по-прежнему является роспуск НАТО, нейтрализация некоммунистической Европы и ослабление Запада в целом»6. Канада оказалась в довольно сложном положении. С одной стороны, канадское руководство не могло не реагировать на изменение советской внешней политики и начинавшуюся разрядку в отношениях между США и Советским Союзом. С другой стороны, правительству Брайана Малруни было сложно перестроиться после своей антисоветской риторики и предвыборных обещаний резко увеличить военные расходы7. Кроме того, как напоминал Леонард Коэн (Leonard Cohen) из Университета Саймона Фрейзера, именно в это время (1987–1988 гг.) премьер-министр вел исключительно сложные переговоры с Соединенными Штатами по заключению Соглашения о свободной торговле и старался избегать любых шагов в отношении СССР, способных вызвать беспокойство в Вашингтоне8. Запоздалая и чересчур сдержанная реакция Канады на новые советские внешнеполитические инициативы объяснялась и личностью тогдашнего канадского министра иностранных дел Джо Кларка (Joseph Clark) – выходца из Западной Канады, имевшего тесные связи с канадцами с восточно-европейскими корнями, – который не смог адекватно оценить происходившие в Советском Союзе перемены. В результате пересмотр канадской внешней и военной политики не только начался позднее, чем во многих других западных странах, но и имел более противоречивый характер. Это нашло отражение как в выступлениях канадского руководства, так и в официальных документах МИД и Министерства обороны конца 1980-х – начала 1990-х гг. Противоречивость канадского военно-политического курса стала видна в специальном приложении к Белой книге, опубликованном в марте 1988 г. С одной стороны, признавалось, что «в советской внутренней и внешней политике происходят кардинальные изменения». Подписание соглашения между Соединенными Штатами и Советским Союзом о ликвидации в Европе советских и американских ракет средней и меньшей дальности (Вашингтон, 8 декабря 1987 г.) было объявлено «исторической вехой», особое внимание военное руководство Канады обращало на асимметричный характер сокращений: Советский Союз сокращал вдвое больше ракет, чем Соединенные Штаты (1752 против 869)9. В тоже время, подчеркивалось, что Канада «будет внимательно следить за разницей между риторикой и реальностью. Нельзя игнорировать тот факт, что Советский Союз по-прежнему обладает военной силой, намного превосходящей нужды самообороны. Берлинская стена все еще стоит на своем месте, так же как и советские войска в Чехословакии, Венгрии, Польше и Восточной Германии»10. Пересмотр канадской внешней и военной политики по-настоящему начался лишь в 1989 г. Еще в начале 1989 г. канадское правительство рассматривало военно-политическую обстановку в рамках парадигмы «холодной войны». Показательно в этом плане выступление министра иностранных дел Канады Джо Кларка в Университете Калгари 13 января 1989 г. Положительно оценив вывод советских войск из Афганистана и уничтожение советских ракет СС-20, Кларк скептически отнесся к самой перестройке, отметив, что «российская история ни до революции, ни после нее не дает оснований считать, что Советский Союз в конечном итоге эволюционирует в свободное общество в западном понимании этого слова»11. Поскольку, по мнению Кларка, перемены в Советском Союзе и советской внешней политике не имели необратимого характера, на передний план опять выходило соотношение военных сил между Советским Союзом и странами Запада. Военное же уравнение, несмотря на все инициативы Горбачева, почти не изменилось. Как отмечал Кларк, «мы должны избегать эйфории при оценке советских намерений и обращать внимание на реальные действия советского руководства, а не на публичные заявления». Пересмотр внешней политики Канады начали не военные, а финансисты. В марте 1989 г., в связи с резко возросшим в конце 1980-х гг. дефицитом федерального бюджета, правительство объявило о сокращении военных расходов на 2,74 млрд. долл. в рамках первого пятилетнего цикла нового финансирования вооруженных сил, предусмотренного Белой книгой по обороне 1987 г. Данная мера в наибольшей степени затронула программу закупки новых вооружений: были аннулированы планы по приобретению 10-12 атомных подводных лодок (самого громкого и противоречивого проекта Белой книги), истребителей CF-18, патрульной авиации, приборов ночного видения, беспилотных летательных аппаратов. Кроме того, были заморожены, сокращены или растянуты во времени закупки новых танков, средств связи, транспортных средств для Крайнего Севера и бронемашин. Многие эксперты уже в 1989 г. отмечали, что такое сокращение военных расходов с учетом и так многолетнего недофинансирования вооруженных сил ставит крест как на самой Белой книге 1987 г., так и на новой военной политике Канады, которую она символизировала. В частности, Харриет Критчли (Harriet W. Critchley) из Университета Калгари отмечала, что сокращение военных расходов, объявленное в федеральном бюджете на 1989 фин. г., де-факто означает отказ от новой схемы финансирования вооруженных сил, предложенной в Белой книге. Запланированное Белой книгой увеличение военных расходов на 2% ежегодно с учетом инфляции становилось невыполнимой задачей. Сокращение военных расходов ставило точку и на возможности развертывания в Европе значительного канадского военного контингента. Как поясняла Критчли, «решение приостановить закупку новых танков и отложить или сократить закупку вооружений для сухопутных войск означает, что 4-я механизированная канадская бригада останется в Европе с устаревшим вооружением, а 5-я бригада, которая расположена в Канаде и может быть переброшена в Европу в случае необходимости, фактически не будет иметь необходимого вооружения для выполнения своей задачи»12. Одновременно с принятием бюджета на 1989 фин. г. канадское руководство резко изменило и внешнеполитическую риторику. Настоящим прорывом в этом плане стало выступление Джо Кларка 3 мая 1989 г. в Канадском клубе в Торонто. Менее чем за четыре месяца отношение к реформам в Советском Союзе изменилось кардинально: из скептического наблюдателя Канада превратилась в горячего сторонника перестройки и «нового политического мышления». По словам Кларка, «Канада и Запад крайне заинтересованы в успехе Горбачева. Мы должны поддержать его реформы. Мы должны приветствовать его усилия, но в тоже время требовать большего»13. Решающую роль в изменении внешней и военной политики Канады сыграло резкое изменение международной обстановки. В течение нескольких месяцев 1989 г. в странах Восточной Европы произошли бархатные революции, в результате которых коммунистические партии потеряли власть. В ноябре 1989 г. рухнула Берлинская стена, в течение многих лет олицетворявшая раскол Европы и являвшаяся фактически границей между двумя военными блоками. Наконец, в ноябре 1989 г. состоялся первый за двадцать лет визит канадского премьер-министра в Советский Союз (последний раз премьер-министр Канады посещал СССР в 1971 г. Тогда этот пост занимал Пьер Трюдо. – Прим. авт.). Главным итогом переговоров стало подписание 21 ноября 1989 г. советско-канадской политической декларации. В этом документе две страны подвели черту своим отношениям периода «холодной войны» и объявили о начале нового этапа в двусторонних отношениях. Как отмечалось в Декларации, «послевоенная идеологическая напряженность, проявившаяся в период “холодной войны”, уступает место более позитивной атмосфере, к укреплению которой Советский Союз и Канада приложат все силы»14. Пересмотр внешней и военной политики начался одновременно на двух уровнях – региональном и стратегическом. Уже 5 февраля 1990 г., выступая в Макгильском университете, Кларк заявил, что в ответ на революции в Европе Канада начала пересмотр своей политики в отношении этого региона. Министр специально подчеркивал, что события в Восточной Европе «имеют не локальный, а исторический характер», важную роль в которых должна была сыграть и Канада15. Роль Запада, и в частности Канады, должна была заключаться в максимальной поддержке экономических и политических реформ в восточно-европейских странах и Советском Союзе. В военном плане такая поддержка должна была включать и обеспечение стабильности. Сохранение стабильности подразумевало сохранение НАТО и трансатлантических гарантий безопасности. Как отмечал Кларк, «в течение сорока лет европейская безопасность основывалась на обязательствах Северной Америки по защите Европы. Эти обязательства по-прежнему играют критически важную роль в процессе перехода к новой системе европейской безопасности»16. Одновременно Канада попыталась найти новые подходы к обеспечению безопасности на стратегическом уровне. Результатом этих усилий стала канадская концепция «совместной безопасности» («co-operative security»). Впервые эта концепция была представлена Дж. Кларком на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 26 сентября 1990 г. и включала в себя несколько основных элементов. Во-первых, более широкое и комплексное понимание безопасности: по мнению министра, «безопасность имеет теперь много измерений и ее можно достичь только совместно»17 (отсюда и название концепции. – Прим. авт.). Во-вторых, в концепции обращалось особое внимание на региональные механизмы обеспечения безопасности. По словам Кларка, «прекращение противостояния между Западом и Востоком позволяет странам и регионам искать решения локальных проблем на локальном уровне»18. С более активным использованием региональных механизмов обеспечения безопасности был тесно связан третий важный компонент новой стратегии – создание взаимного доверия между странами. Меры по созданию взаимного доверия должны были учитывать региональную специфику. Кларк признавал, что меры по созданию взаимного доверия между европейскими странами могут оказаться неприменимы к другим регионам. В четвертых, важнейшим элементом новой концепции стала заявленная поддержка продвижения демократии в других странах. Составной частью новой концепции стала борьба с распространением оружия массового поражения (ОМП). Важно отметить, что концепция совместной безопасности сохранилась во внешнеполитическом арсенале официальной Оттавы и после ухода Кларка с поста министра иностранных дел. Сменившая его во главе МИД Барабара Макдугалл (Barbara McDougall) объявила укрепление совместной безопасности одним из трех главных внешнеполитических приоритетов Канады в 1990-е гг.19 Одновременно она попыталась несколько дополнить и расширить основные положения этой концепции. К угрозам совместной безопасности были отнесены: изменение климата и связанные с ним проблемы окружающей среды; избыточный рост народонаселения; отставание в развитии и массовые миграции населения20. Концепция совместной безопасности оставалась во внешнеполитическом арсенале консерваторов все время, пока они находились у власти. Однако содержание концепции постоянно менялось в зависимости от того, какие приоритеты в тот момент руководство канадского МИД считало наиболее важными. Например, выступая 17 мая 1993 г. перед «Обществом Америк» в Нью-Йорке, Макдугалл подробнее всего остановилась на трех элементах концепции совместной безопасности: на укреплении роли ООН, новом подходе к миротворческим операциям и усилении региональных механизмов обеспечения безопасности21. Из этих трех элементов лишь последний (региональные механизмы обеспечения безопасности) упоминался в первоначальной версии совместной безопасности, озвученной Кларком в сентябре 1990 г. После падения коммунистических режимов в Европе и распада СССР канадское руководство опять пересмотрело свою военную политику. Новая военная политика была изложена в два этапа: сначала 17 сентября 1991 г. министр обороны Марсель Массе обнародовал базовые установки новой военной политики и основные количественные параметры развития канадских вооруженных сил в течение следующих десяти лет, а затем в апреле 1992 г. новая военная политика была изложена в развернутом виде в официальном документе 22. В изменении военной политики Канады значительную роль сыграл и экономический фактор – стагнация экономики в Канаде в конце 1980-х – начале 1990-х гг. и увеличение дефицита федерального бюджета. Хотя Марсель Массе и подчеркивал, что Канада не собирается получать никаких «мирных дивидендов», но его выступление в 1991 г. и сам документ 1992 г. оставляли впечатление, что финансовый аспект едва ли был не главным при разработке новой военной политики. Уже в сентябре 1991 г. Массе объявил о закрытии двух канадских военных баз в Германии. По расчетам правительства, это позволяло сэкономить 11 млрд. долл. в течение следующих пятнадцати лет23. В сентябре 1991 г., правда, Канада еще планировала оставить в Европе 1 100 военнослужащих, рассматривая как вариант передислокацию этого контингента на арендованную у США или Великобритании военную базу. Однако в апреле 1992 г. и этот контингент показался канадскому военному руководству чрезмерным и было принято решение полностью вывести канадские войска из Европы. Всего за три года (1992–1994 гг.) численность вооруженных сил должна была сократиться с 87 до 76 тыс. чел. В качестве главной цели канадское военное руководство провозгласило создание гибких сил общего назначения, которые позволили бы правительству с наименьшими затратами решать широкий круг задач, не обязательно связанных между собой, а не противостоять одной конкретной угрозе24. Окончание «холодной войны» привело не только к началу пересмотра военной политики на официальном уровне, но и к широкой дискуссии среди канадского экспертного сообщества. Важное место в таких дискуссиях заняло определение основ канадской внешней и военной политики. Впервые их сформулировал еще в 1962 г. крупнейшей канадский военный мыслитель Роберт Сазерленд25, предложивший для анализа военно-политического положения Канады использовать математический термин «инвариант», обозначавший постоянную величину, которая не изменяется ни при каких преобразованиях. Главная мысль Сазерленда сводилась к тому, что Канада имеет ряд неотъемлемых характеристик – инвариантов, которые постоянно оказывают влияние на внешнюю и военную политику страны. Сазерленд выделял три таких инварианта: географическое положение Канады, ее большой экономический потенциал и общие национальные интересы, которые приводят к конкретным естественным объединениям и союзам26. Важнейшее значение имел географический фактор. Соседство с Соединенными Штатами на американском континенте автоматически означало, что Соединенные Штаты обязаны защищать Канаду от вражеского нападения почти независимо от желания самой Канады. Такую ситуацию Сазерленд называл «involuntary American Guarantee» – вынужденные гарантии безопасности со стороны США. Как отмечал Сазерленд, «насколько можно прогнозировать на длительную перспективу, соседство с Соединенными Штатами будет центральным фактом канадской стратегии и основой обеспечения безопасности»27. Сазерленд также считал, что в 2000 г. (его прогноз был рассчитан до 2000 г. – Прим. авт.) сохранит свое значение и большой экономический потенциал Канады. Хотя Канада и не сможет претендовать на статус сверхдержавы, как Соединенные Штаты и Россия, она, тем не менее, будет входить в следующую по важности группу стран, наряду с Великобританией, Францией, Германией, Италией и Японией. По поводу последнего инварианта – «общих национальных интересов» – Сазерленд говорил, что «нет двух стран, у которых одни и те же интересы… Однако есть определенные естественные союзы, основанные на общности интересов»28. Самым важным естественным союзником Канады – вследствие тесных экономических связей и зависимости при обеспечении безопасности – являлись Соединенные Штаты. На фоне окончания «холодной войны» и исчезновения советской угрозы зазвучали предложения пересмотреть инварианты Сазерленда. Например, Пол Буто (Paul Buteux), директор Центра по обороне и безопасности Университета Манитобы, предложил шесть своих инвариантов, которые, по его мнению, будут определять политику Канады в области национальной безопасности после окончания «холодной войны». К таким инвариантам он относил географическое положение, континентальный фактор (соседство с Соединенными Штатами), комплексную взаимозависимость с Соединенными Штатами (вопросы в сфере обороны и безопасности составляют лишь часть комплекса канадо-американских проблем), поиск противовесов, изолированность Канады от всех существующих угроз и стремление к долгосрочной глобальной стабильности29. Наряду с экспертами и само канадское руководство начало выработку нового понимания роли Канады на мировой арене с учетом базовых характеристик геополитического положения Канады. Выступая 13 сентября 1990 г. в Оттаве в Институте имени С. Д. Хау, министр иностранных дел Канады Дж. Кларк отметил, что, «в отличие от некоторых стран, у Канады изначально ограничена свобода выбора во внешней политике. Канада никогда не смогла бы стать великой державой. Численность населения и размеры экономики слишком малы для этого. Никогда Канада не могла действовать в одиночку. По всем важным вопросам Канада могла добиться успеха только в сотрудничестве с другими странами»30. После победы либералов на парламентских выборах в октябре 1993 г. пересмотр внешней и военной политики приобрел более системный характер. Новое правительство Жана Кретьена решило подготовить новые Белые книги по внешней политике и обороне. Для этой цели в феврале 1994 г. в парламенте были созданы специальные объединенные комитеты (из представителей Палаты общин и Сената). В рамках пересмотра внешнеполитического курса правительство либералов провело в Оттаве 20-21 марта 1994 г. специальный форум по международным отношениям. Помимо экспертов, на форуме выступили все профильные министры во главе с премьер-министром Жаном Кретьеном. Среди новых угроз безопасности Канады, появившихся после «холодной войны», участники форума называли рост народонаселения; ухудшение окружающей среды; бедность; распространение ОМП; этнические и региональные конфликты и, наконец, нестабильность государств, образовавшихся на территории бывшего Советского Союза31. Основная нагрузка по пересмотру внешней и военной политики легла на парламентские комитеты. Специальный объединенный комитет по оборонной политике за восемь месяцев своей работы провел в общей сложности 47 заседаний, на которых было заслушано 275 свидетелей. Заседания комитета проводились не только в Оттаве, но и в столицах всех провинций, а также в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, штаб-квартире НАТО в Брюсселе и штаб-квартире НОРАД в Колорадо. «Это был первый за всю историю всеобъемлющий пересмотр парламентом оборонной политики Канады», – подчеркнули авторы опубликованного в октябре 1994 г. итогового доклада комитета «Безопасность в меняющемся мире»32. В докладе отмечалось, что окончание «холодной войны» означает изменение стратегической обстановки не только для сверхдержав, но и для их союзников, к числу которых относится и Канада. Авторы выделяли несколько основных характеристик нового мирового порядка, образовавшегося после «холодной войны». Во-первых, это общая нестабильность и фрагментарность мировой системы. Во-вторых, – двухполярный, а не многополярный характер нового мирового порядка. В-третьих, – появление новых центров силы, важнейшим из которых является Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), который «станет движущей силой развития мировой экономики в XXI в.», а это «повлияет на политику Канады в сфере обороны и безопасности»33. Усиление значимости АТР для Канады объяснялось двумя обстоятельствами – увеличением эмиграции в Канаду из этого региона и большим потенциалом региона в качестве рынка сбыта для канадских товаров и услуг. В докладе отмечалось, что усиление экономической значимости региона до сих пор не нашло отражения в военной политике страны: «интересы безопасности Канады в регионе не получили даже в последние годы того внимания, которое они заслуживают, несмотря на многосторонние связи Канады в сфере обороны с Соединенными Штатами, Австралией и Новой Зеландией. Не существует тихоокеанского аналога НАТО, и имеются веские причины, почему это маловероятно в будущем. Но если Канада собирается иметь влияние в регионе в сфере безопасности, так же как и в сфере экономики, она должна видеть и быть увиденной (“see and be seen”)»34. Применительно к Канаде окончание «холодной войны» и, следовательно, снижение вероятности ядерного удара по Северной Америке означало, что некоторые аспекты канадской военной политики нуждаются в корректировке. Кардинально сократилось значение таких традиционных функций канадских вооруженных сил, как защита Северной Америки от советских бомбардировщиков и крылатых ракет; проведение разведывательных полетов в Северной Атлантике для выслеживания советских подводных лодок; участие канадских сухопутных сил в обороне Норвегии и Германии в случае советского нападения и, наконец, традиционное отношение к резерву как основе для развертывания многочисленных многоцелевых сил, которые затем будут развернуты за рубежом, как это имело место во время Второй мировой войны. В тоже время, в докладе назывались постоянные факторы, сохранившие свое значение для военно-стратегического положения Канады и после окончания «холодной войны». Прежде всего, это географический фактор, который «обеспечивает Канаде такую степень безопасности, которую не имеет почти ни одна страна в мире». Во-вторых, ближайшим соседом Канады, ее лучшим другом и крупнейшим торговым партнером остается сверхдержава, для которой большое значение имеет безопасность Канады. В-третьих, Канада по-прежнему имеет большую территорию, немногочисленное население и развитую экономику. В-четвертых, Канада является морской державой, которая омывается тремя океанами и имеет самую длинную береговую линию в мире. В-пятых, Канада является северной страной. Как отмечалось в документе, «демонстрация и защита суверенитета Канады в суровых условиях Севера всегда будет трудной и дорогостоящей задачей»35. В-шестых, экономическая безопасность связана с усиленным развитием международной экономики. Важнейшим вопросом стал также поиск оптимального уровня военных расходов. Как поясняли авторы, «при проведении этого исследования комитет ясно отдавал себе отчет о проблемах федерального бюджета. Мы знаем, что ни одна военная политика не может быть оправдана, если она проводится не по средствам»36. В федеральном бюджете, принятом в феврале 1994 г., правительство объявило о снижении запланированных расходов на общую сумму около 7 млрд. долл. в течение 1994–1998 гг. В общей сложности сокращение военных расходов за период с 1988–89 по 1998–99 фин. г., с учетом уже проведенных сокращений, должно было составить 21 млрд. долл. Как отмечалось по этому поводу в докладе, «за последние годы произошло не просто снижение запланированных военных расходов, и даже не сокращение уровня их роста. С того момента, когда военные расходы достигли своего пика в 12,26 млрд. долл. в 1990 91 фин. г., произошло снижение военных расходов в абсолютном выражении на 715 млн. долл. В реальном выражении это означает сокращение военных расходов на 13,5 % за последние четыре года. Это и есть «мирные дивиденды», на которые не без основания рассчитывала Канада. Эти факты показывают, что Канада такие дивиденды получила 37. В абсолютном выражении численность канадских вооруженных сил должна была сократиться с 87 тыс. в 1987 г. до 66,7 тыс. чел. к 1998 г., то есть более чем на 20 тыс. чел., или 24% от их общей численности. В тоже время, подчеркнули авторы документа, цифра 66,7 тыс. является минимально возможной, чтобы канадские вооруженные силы могли играть значительную роль как внутри страны, так и за рубежом38. Главный вывод доклада заключался в том, что «в новой военно-политической обстановке после окончания “холодной войны” Канада должна сохранить объединенные, боеспособные, хорошо вооруженные, многоцелевые вооруженные силы, включающие военно-морской, сухопутный и военно-воздушный компоненты. Эти вооруженные силы должны быть способны действовать совместно как на территории Канады для защиты ее суверенитета и безопасности, так и за рубежом при проведении миротворческих операций и обеспечении интересов и обязанностей Канады»39. 1 декабря 1994 г., через месяц после парламентского доклада, правительство представило свою Белую книгу по обороне, в преамбуле которой можно выделить два важных тезиса: во-первых, публикация Белой книги означала завершение пересмотра военной политики; во-вторых, важной составной частью Белой книги стал доклад специального объединенного парламентского комитета. По сравнению с докладом, Белая книга была менее конкретна по содержанию и более оптимистична в оценках канадских вооруженных сил. В Белой книге был сильнее выражен финансовый аспект военной политики. Если в докладе парламента говорилось, что снижение расходов на оборону достигло предельной точки, то в Белой книге отмечалось, что, «хотя Министерство обороны и канадские вооруженные силы уже внесли значительный вклад в сокращение дефицита бюджета, правительство полагает, что дополнительное сокращение военных расходов и необходимо, и возможно»40. Более того, представляя Белую книгу на пресс-конференции, министр обороны Канады Дэвид Колленетт (David Collenette) заявил, что при ее подготовке военное руководство решало две основные задачи: стремилось сэкономить деньги и сохранить боеспособными все три рода войск41. Белая книга 1994 г. установила более глубокие сокращения вооруженных сил – до 60 тыс. чел. к 1999 г., а не до 66,7 тыс., как предлагал парламентский комитет. Белая книга одобрила все основные предложения парламентского комитета. В частности, расходы на истребительную авиацию были сокращены на 25% за счет списания истребителей CF-5, сокращения общих расходов на обслуживание истребительной авиации и сокращения количества часов обязательной летной практики для пилотов. Как и предлагал комитет, Белая книга объявила о перераспределении расходов в пользу сухопутных сил. Правда, масштаб увеличения был понижен на 500 чел. – 3 тыс. вместо 3,5 тыс. чел. Впервые за всю историю составления подобного рода документов появился специальный раздел о тихоокеанской составляющей в военной политике Канады.
Разработка новой военной политики в связи с окончанием «холодной войны» оказалась для Канады сложным и болезненным процессом. За восемь лет (1987–1994 гг.) Канада четыре раза пересматривала основные документы военного планирования (в 1987, 1988, 1991–92 и 1994 гг.). На процесс пересмотра влияли разнородные и не связанные друг с другом факторы. С одной стороны, канадскому руководству приходилось учитывать быстрое изменение военно-политической обстановки (сильнее всего это сказалось на европейском ТВД и канадском контингенте в регионе). С другой стороны, в конце 1980-х – начале 1990-х гг. перед Канадой остро стояла проблема сокращения дефицита госбюджета, для решения которой руководство страны сократило численность вооруженных сил на 30% (с 87 до 60 тыс. чел.) и отказалось от закупок новой военной техники. Правда, сокращение военных расходов и численности вооруженных сил объяснялось не только бюджетным дефицитом, но и ясным пониманием на уровне правительства и экспертов, что соседство и союз с единственной сверхдержавой является более важной гарантией безопасности Канады, чем любые количественные параметры ее вооруженных сил. Назад |
| Наш партнёр: |
Copyright © 2006-2016 интернет-издание 'Россия-Америка в XXI веке'. Все права защищены.
|